Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
– Спасибо за это размышление. Меня зовут Натали.
– Натали из песни Беко была с Красной площади[4]. Вы – Натали с площади Трав. Делиться чем-нибудь – приятно. Я думал, что буду идти один от Сантьяго до Сен-Мишеля, но все время встречал других путников или, во время остановок, гостеприимных хозяев.
Жак протянул мне книгу Патрика Вивере «Человеческий фактор».
– Вот моя книга на сегодня. Я буду читать ее на террасе, которая есть на этой площади. Под солнцем.
– Тогда я даю ее вам на время.
– Но у вас не библиотека!
– Для вас – библиотека…
На следующий день божий бродяга уже возвращал мне книгу, в которую положил закладку-косичку, сплетенную из листьев бамбука.
– Вы забыли свою закладку…
– Оставьте ее себе. Он просто с ума сводит, этот экономист-философ! Если бы я прочитал его намного раньше, то иначе управлял своими командами. Вивере прав: конкуренция – ложная цель. Она означает использование людей на ринге власти. И наступает день, когда даже тот, кто всегда побеждал, оказывается сбит с ног. Настоящая задача – пропагандировать сотрудничество как подлинную альтернативу конкуренции. Но я все время ставил человека на службу экономике, а не наоборот.
– Вы управляли предприятием?
– Да, но теперь это уже не важно. Главное – не это. Я бы человеком того типа, который описывает Вивере. Я переходил от возбуждения к депрессии. Примерно как те семьи, которые приходят в большой торговый зал и наполняют тележки до самого верха, слушаясь рекламы, которая хвалит им то, что им не нужно, подчиняясь светящимся объявлениям и выставкам новинок на боковых стеллажах в начале рядов. Возле кассы эти люди впадают в депрессию, поняв, что потратили деньги, которых не имеют… Спокойствие – это другое. Это мои поиски. Спокойствие значит просто ценить то, что у тебя есть, не плача о том, что потерял, и не мечтая о том, чего еще не имеешь. Я приду к вам за новой книгой завтра, потому что сегодня будет кино! Я обнаружил, что у вас есть артхаусный кинозал, великолепный для такого маленького города. Я пойду смотреть «Бланканьевес» – немой черно-белый фильм!
– Вот как! Это хороший фильм!
– Вы не хотите пойти со мной? Я приглашаю вас в обмен на книгу, которую прочитаю завтра.
– Нет, спасибо.
– Религия, которую исповедуют хозяйки книжных магазинов, запрещает им ходить в кино с клиентами? Ведь у вас нет никаких планов на сегодняшний вечер?
– Откуда это вам известно?
– Интуиция подсказала. Я буду вести себя прилично. В шестнадцать лет я мало смотрел фильмы, больше обнимал соседку; но теперь я стал немного старше…
– Тогда я согласна!
И мы пошли смотреть этот чудесный фильм – «Белоснежку», перенесенную в мир севильской корриды! Музыка сопровождает зрителя на протяжении всего сюжета; история рассказана с помощью черно-белых образов, от которых замирает дыхание. Настоящая фантастическая сказка, которую высоко оценили мы оба – и Жак, и я.
Окружающий персонажей мир корриды обостряет их страсти, очаровывает одних и вызывает возмущение у других. В нашей части Франции есть много страстных любителей корриды, которые ни за какие блага мира не пропустят бой быков на большом ежегодном празднике в Ниме или Арле. Сама я люблю в корриде только афиши, которые объявляют о ней. Очень часто они выполнены красной, черной и золотой красками. И некоторые – настоящие произведения искусства.
Кухню моего дома украшают три красивые репродукции, на которых есть подпись Мариано Отеро. Меня волнуют резкие линии рисунка и их изгибы, одновременно мужественные и чувственные. Что касается остального, у меня есть ощущение, что те, кто толпится в тесноте на аренах, ищут отдушину для агрессивных порывов, которые в повседневной жизни скрывают за хорошими манерами. В студенческие времена я несколько раз соглашалась пойти на футбольные матчи; на стадионе я с трудом узнавала своих друзей, так быстро они менялись, сев на трибуны. Не думаю, что все это прославляет человека…
На следующий день после нашего вечера в кино я принесла в книжную лавку кресло-шезлонг, обтянутое холстом.
Шел дождь, и я подумала, что мой философ-пешеход не сможет выйти на террасу; пусть он составит мне компанию в этот непогожий четверг, когда в магазин вряд ли придет целая толпа покупателей.
Я положила на кресло книгу философа Алена Кюньо «Бабочка и философ».
– Добрый день, Жак.
– Добрый день, Натали.
– Я приготовила маленький уголок и книгу, которая может вам понравиться.
– Как это мило! Вы становитесь моим проводником в литературе.
– Это потому, что я вас слушала. Ален Кюньо преподает в Севрском центре[5]. Кюньо – католик, но при этом эколог! В этой книге рассказано, как он работал, чтобы примирить в себе философа с натуралистом.
– Очень интересно.
Сказав это, Жак начал читать. Два раза он на короткое время засыпал, а проснувшись, снова брался за чтение. Я подумала о своем отце. Он тоже засыпал, читая в своем уютном кресле. В такие минуты я считала его хрупким и хотела обнять, защитить. Образ отца, который есть у человека в юности, и образ отца у того же человека, когда родители стареют, – совсем разные. Вместо силы появляется уязвимость, вместо уверенности – сомнение; и тот, кто подавал тебе руку, чтобы научить тебя ходить, теперь нуждается в твоей руке, чтобы она поддерживала его при ходьбе.
Дочитав эту книгу, Жак сказал вслух, но, видимо, самому себе:
– Я нашел то, что искал, лишь тогда, когда уже не искал.
– Простите, вы что-то сказали?
– Ничего особенного. Как изящны эти бабочки! Это правда, что дикое животное, каким бы ни был его размер, позволяет увидеть себя тому, кто умеет его ждать, но при этом не выслеживает. Это подарок, который оно делает нам добровольно, минута эмоций, которую оно преподносит нам бесплатно. Я люблю мир животных. Как сказал Рильке, животное живет в распахнутом мире. Его стремление жить не ограничено мыслью о смерти: животное не осознает, что смерть существует. Оно просто живет, не видя впереди огромной темной пропасти, которая приковывает к себе умы многих наших современников и которой я тоже был одержим. К счастью, мне указали на Рильке, который предлагает альтернативу нигилизму и предлагает нам жить в царстве, состоящем из двух частей – жизни и смерти. Жизнь не может существовать без смерти, и Рильке предлагает нам соединить их в моменте, который мы проживаем, – в настоящем. Я каждый день стараюсь следовать этому совету и замечаю, что мертвые присутствуют в моей жизни так же, как живые. Что они встраивают меня в судьбу человечества – вставляют на мое место, маленькое, но только мое.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
